Французский спектакль «Tordre» оказался в программе десятогофестиваля «Диверсия» самым «крутым». От слова «крутить». Выкрутасов на «Диверсии» хватало всегда: выходили на сцену в одном только латексе, и в барабаны били, и предлагали публике смотреть спектакли стоя. Но что всё закрутится так, даже в год «диверсионного» десятилетия вряд ли кто предполагал: на юбилейный международный фестиваль дуэтов современного танца хореограф Рашид Урамдан привёз не просто дуэт, где одна из танцовщиц вращается без остановки. Он привёз как будто бы танцевальное посвящение самой «Диверсии» – завертевшись однажды в 2007-м, костромской фестиваль мирового уровня с каждым годом выходит на новый виток. Не теряя при этом ни равновесия, ни твёрдости взгляда, ни способности адекватно мыслить.
Чтобы «Диверсия» совершилась вновь, в Кострому в середине нынешнего сентября съезжаются танцовщики контемпорари из Финляндии, Швейцарии, Франции, Южной Африки, Москвы, Челябинска, Екатеринбурга, Вологды и Ярославля. Но только однажды за четыре фестивальных дня звучит настолько актуальное для костромичей. «Впервые я попробовала вращаться много лет назад, и с тех пор не останавливаюсь», – вращаясь в спектакле «Tordre» Национального хореографического центра Гренобля, признаётся Лора Жуодкайте. И, кажется, под этими словами могут смело подписаться устроители «Диверсии».
По легенде, вот такую диковину – не имеющий аналогов фестиваль дуэтов современного танца (отсюда и «Диверсия» – версия на двоих) – изобрёл во время одного долгого авиаперелёта художественный руководитель костромской компании современного танца «Диалог Данс» Иван Естегнеев. И с тех пор началось – кружение длиной в десять лет, неостановимое, виртуозное и уж точно – переиначивающее взгляд на окружающую реальность. Если не масштабнее: саму эту реальность переиначивающее.
Периферийная, малоподвижная Кострома каждую осень вдруг превращается в танцевальный центр планеты. Больше чего бы то ни было чтящий историю город на неделю открывается современности. И несгибаемо консервативная публика в кои-то веки согласна на любые эксперименты: хедлайнер юбилейной «Диверсии» – спектакль из Франции «Tordre» – не что иное, как дуэт Анни Анауэр, у которой вместо одной руки протез, и способной долго-долго, кажется, бесконечно вращаться вокруг собственной «оси» Лоры Жуодкайте. Сразу после костромской «Диверсии» «Tordre» отправляется на Лионский Биеннале (по сути, главное танцевальное событие Франции 2016-го), но даже этот факт как-то мало впечатляет избалованных «диверсионных» завсегдатаев. Впечатляет сам спектакль Рашида Урамдана.
Когда в большой световой круг врываются танцовщицы и под фанфарную мелодию устраивают бодрую проходку, ждёшь, как во время парад-алле, фееричного продолжения. И дожидаешься: хореограф Рашид Урамдан поначалу играет со зрителем в поддавки. За проходкой (как и ожидалось) следует пробежка – захлёбывающаяся от восторга музыка определяет стремительный темп и предполётное настроение этого бега-танца. Кажется, ещё пара кругов – и две хрупкие женские фигуры, как изящные птицы, взмоют под колосники.
«Tordre» ценен именно этим – предчувствиями и ожиданиями зала. И постоянной несбыточностью этих ожиданий: в какой-то миг, купившись на поддавки, зритель «затягивается» в спектакль, как в воронку, и в этот же самый миг хореограф обнаруживает нежданное. Стихают фанфары, приглушается свет, и ещё недавно такая выпрямленно-бодрая Лора Жуодкайте перегибает себя пополам, изламывается, корчится под гнётом агонизирующей музыки. Демонстрирует – и ощущается, что для танцовщицы это испытание – разрозненное существование разных систем в едином механизме под названием тело.
После Лоры на сцену выйдет Анни и удивит ещё больше: вместо левой руки у неё, оказывается, протез. А потому любое движение Анауэр не может быть плавным – импульс, рождающийся в какой-то точке тела, обязательно «утыкается» в неродную руку, останавливается здесь. И обрывает схему, и делает пластику рваной, слегка угловатой (в этом слабость и одновременно сила Анни). Чтобы избавить танцовщицу от угловатости, хореограф придумывает для неё особенное испытание – вытянуть руки и удержать равновесие. Как только это удаётся, спектакль Рашида Урамдана превращается не в проверку исполнительниц на прочность, а в сеанс арт-терапии. Для них самих, и для публики тоже.
Как в равновесном положении, если уж она равновесие «взяла», комфортно Анни Анауэр, так Лоре Жуодкайте комфортно во вращении – в эту персональную, довольно странную зону комфорта Урамдан танцовщицу, естественно, впускает. И, кружась вокруг своей «оси», а заодно ещё и просто по кругу, наверное, с полчаса (когда долго пристально смотришь, в какой-то момент уже не видишь тела – только размытое пятно), Жуодкайте на чистом русском рассказывает, как начала вращаться ещё в детстве, и как до сих пор не может остановиться, и что вращение порождает иную реальность. И хотя вербальный текст, произносимый с почти интимной интонацией в маленький головной микрофон, здесь важен, гораздо важнее, конечно, посыл невербальный. Спектакль «Tordre» доказывает, что кажущееся недостатком или странностью в определённой реальности – реальности искусства – может запросто стать эксклюзивом. Главное – быть собой: если хочется, держать равновесие, или кружиться, если хочется.
Текст: Дарья Шанина
Фото: Елены Резвовой
Рубрика: блог. Bookmark the permalink. Both comments and trackbacks are currently closed.
Генеральный партнер
И все-таки вертится
Французский спектакль «Tordre» оказался в программе десятого фестиваля «Диверсия» самым «крутым». От слова «крутить». Выкрутасов на «Диверсии» хватало всегда: выходили на сцену в одном только латексе, и в барабаны били, и предлагали публике смотреть спектакли стоя. Но что всё закрутится так, даже в год «диверсионного» десятилетия вряд ли кто предполагал: на юбилейный международный фестиваль дуэтов современного танца хореограф Рашид Урамдан привёз не просто дуэт, где одна из танцовщиц вращается без остановки. Он привёз как будто бы танцевальное посвящение самой «Диверсии» – завертевшись однажды в 2007-м, костромской фестиваль мирового уровня с каждым годом выходит на новый виток. Не теряя при этом ни равновесия, ни твёрдости взгляда, ни способности адекватно мыслить.
Чтобы «Диверсия» совершилась вновь, в Кострому в середине нынешнего сентября съезжаются танцовщики контемпорари из Финляндии, Швейцарии, Франции, Южной Африки, Москвы, Челябинска, Екатеринбурга, Вологды и Ярославля. Но только однажды за четыре фестивальных дня звучит настолько актуальное для костромичей. «Впервые я попробовала вращаться много лет назад, и с тех пор не останавливаюсь», – вращаясь в спектакле «Tordre» Национального хореографического центра Гренобля, признаётся Лора Жуодкайте. И, кажется, под этими словами могут смело подписаться устроители «Диверсии».
По легенде, вот такую диковину – не имеющий аналогов фестиваль дуэтов современного танца (отсюда и «Диверсия» – версия на двоих) – изобрёл во время одного долгого авиаперелёта художественный руководитель костромской компании современного танца «Диалог Данс» Иван Естегнеев. И с тех пор началось – кружение длиной в десять лет, неостановимое, виртуозное и уж точно – переиначивающее взгляд на окружающую реальность. Если не масштабнее: саму эту реальность переиначивающее.
Периферийная, малоподвижная Кострома каждую осень вдруг превращается в танцевальный центр планеты. Больше чего бы то ни было чтящий историю город на неделю открывается современности. И несгибаемо консервативная публика в кои-то веки согласна на любые эксперименты: хедлайнер юбилейной «Диверсии» – спектакль из Франции «Tordre» – не что иное, как дуэт Анни Анауэр, у которой вместо одной руки протез, и способной долго-долго, кажется, бесконечно вращаться вокруг собственной «оси» Лоры Жуодкайте. Сразу после костромской «Диверсии» «Tordre» отправляется на Лионский Биеннале (по сути, главное танцевальное событие Франции 2016-го), но даже этот факт как-то мало впечатляет избалованных «диверсионных» завсегдатаев. Впечатляет сам спектакль Рашида Урамдана.
Когда в большой световой круг врываются танцовщицы и под фанфарную мелодию устраивают бодрую проходку, ждёшь, как во время парад-алле, фееричного продолжения. И дожидаешься: хореограф Рашид Урамдан поначалу играет со зрителем в поддавки. За проходкой (как и ожидалось) следует пробежка – захлёбывающаяся от восторга музыка определяет стремительный темп и предполётное настроение этого бега-танца. Кажется, ещё пара кругов – и две хрупкие женские фигуры, как изящные птицы, взмоют под колосники.
«Tordre» ценен именно этим – предчувствиями и ожиданиями зала. И постоянной несбыточностью этих ожиданий: в какой-то миг, купившись на поддавки, зритель «затягивается» в спектакль, как в воронку, и в этот же самый миг хореограф обнаруживает нежданное. Стихают фанфары, приглушается свет, и ещё недавно такая выпрямленно-бодрая Лора Жуодкайте перегибает себя пополам, изламывается, корчится под гнётом агонизирующей музыки. Демонстрирует – и ощущается, что для танцовщицы это испытание – разрозненное существование разных систем в едином механизме под названием тело.
После Лоры на сцену выйдет Анни и удивит ещё больше: вместо левой руки у неё, оказывается, протез. А потому любое движение Анауэр не может быть плавным – импульс, рождающийся в какой-то точке тела, обязательно «утыкается» в неродную руку, останавливается здесь. И обрывает схему, и делает пластику рваной, слегка угловатой (в этом слабость и одновременно сила Анни). Чтобы избавить танцовщицу от угловатости, хореограф придумывает для неё особенное испытание – вытянуть руки и удержать равновесие. Как только это удаётся, спектакль Рашида Урамдана превращается не в проверку исполнительниц на прочность, а в сеанс арт-терапии. Для них самих, и для публики тоже.
Как в равновесном положении, если уж она равновесие «взяла», комфортно Анни Анауэр, так Лоре Жуодкайте комфортно во вращении – в эту персональную, довольно странную зону комфорта Урамдан танцовщицу, естественно, впускает. И, кружась вокруг своей «оси», а заодно ещё и просто по кругу, наверное, с полчаса (когда долго пристально смотришь, в какой-то момент уже не видишь тела – только размытое пятно), Жуодкайте на чистом русском рассказывает, как начала вращаться ещё в детстве, и как до сих пор не может остановиться, и что вращение порождает иную реальность. И хотя вербальный текст, произносимый с почти интимной интонацией в маленький головной микрофон, здесь важен, гораздо важнее, конечно, посыл невербальный. Спектакль «Tordre» доказывает, что кажущееся недостатком или странностью в определённой реальности – реальности искусства – может запросто стать эксклюзивом. Главное – быть собой: если хочется, держать равновесие, или кружиться, если хочется.
Текст: Дарья Шанина
Фото: Елены Резвовой