О фамилии
Моя фамилия Естегнеев. Меня сейчас уже не раздражает, что все её пишут не так. В связи с её «неправильностью», иногда возникают проблемы с почтой, в банке. Оригинально, наверное, это должно было быть Евстегнеев, или Евстигнеев. Но как бывало в послевоенные годы, фамилию деда, вписывая в паспорт, переврали. Есть ещё точка зрения – фамилия образована от латинского корня “este” – быть, существовать. Эта версия звучит как-то весомей. Мой папа всегда говорит про то, что нужно прославлять свою фамилию.
О профессии
Родители, честно говоря, не очень меня поняли, когда я заявил, что хочу серьезно заниматься танцами. Они видели меня юристом – к тому времени я учился на третьем курсе юридического факультета Кубанского госуниверситета. Но казусы, римское право и прочий юридический стафф меня никогда не прельщали. Хотя юрфак, безусловно, дает способность логически мыслить, оценивать ситуацию. Но я-то видел свой интерес в совершенно ином. Тем более что определенный опыт в танцах, как я думал тогда, у меня уже был – танцевальная школа в моем родном городе. Это были не народные танцы, хотя на Кубани, можно себе представить, фольклор рулит. Нет, мы занимались другими сценическими постановками, тогда было крайне популярен TODES, и все стремились танцевать, как они. Наш коллектив был победителем «Утренней Звезды» в 1999-2000 годах. В это же время я поступил на факультет искусств в Питере.
О «Диалог Данс»
Мы запустили проект «Диалог Данс» с Женей Кулагиным в 2002 году в Костроме. Затем наша деятельность стала обрастать новыми людьми, помощниками, которые занимались преподаванием в школе, танцевали в труппе, помогали в управлении. Сегодня «Диалог Данс» — это много разных проектов, у каждого сотрудника есть свой круг обязанностей, но при этом каждый оказывает содействие в общем процессе.
Сейчас у нас уже 10-й сезон. Но по-прежнему огромное количество людей в Костроме ничего не знают, ни о СТАНЦИИ, ни о «Диалоге», ни, тем более – что такое современный танец. Объяснить, привить к этому вкус и создать аудиторию – не то же самое, что продать йогурт и рефлексировать потом на тему – это вот йогурт с клубничным вкусом, а это с вишневым. Современное искусство – не настолько доступно. Все 10 лет, что я занимаюсь проектом, люди звонят записаться на классы современного танца, а я им по-прежнему не могу внятно объяснить, что же это такое. Конечно, я рассказываю про современный танец, но в целом нет терминологии, нет ясных точек соприкосновения с аудиторией. Пока ты не придёшь посмотреть спектакль или не попробуешь позаниматься современным танцем сам.
Об арт-площадке
Это такой суперпроект, который мы планировали осуществить с самого начала нашей деятельности в Костроме. СТАНЦИЯ возникла как необходимость – нужно было пространство, куда можно привозить коллективы, хореографов, ставить спектакли, проводить фестивали. Но это не место для двух-трех маргиналов – у нас довольно широкая аудитория. Это не только студенты, или костром-ские хипстеры, пришедшие пофоткаться. В первую очередь людям это интересно – вот и приходят. У нас уже сложившаяся аудитория – многие из года в год посещают фестивали, премьеры. Это люди 25-30 лет, у которых есть время и желание что-то ещё познавать. В этом мире нам постоянно засоряют мозг. У людей нет возможности видеть настоящих художников, которые берут бесконечное количество призов на престижных фестивалях по всему миру. (Таких, как например – оскароносный мультипликатор Петров, который побывал у нас на СТАНЦИИ в прошлом сезоне). Или вот мы сейчас будем делать вечер с мультипликатором Норштейном, специальный event с интервью, с презентацией его работ.
О школе
Мы никогда не делаем наш учебный сезон таким же, как в прошлом году. Приходят люди, мы смотрим на них, формируем программу на год. Процесс очень живой. Это не так, как в народном коллективе, например. Ты пришел, танцевал, через 20 лет привел своего сына, и он танцует тот же танец казаков-разбойников. Тут и внутренняя составляющая, и само творчество должно меняться, и люди в том числе. Только тогда можно претендовать на звание «школа современного танца». Девять лет мы выпускали каждый год со студентами как минимум одну новую программу. За этот период накопилось такое количество работ, что можно создать пять полноценных танцевальных шоу. И только в юбилейный сезон, в этом году, мы посчитали необходимым собрать наиболее интересные композиции, созданные в разное время с разными студентами нашей школы, в одну программу. Ждите февраля!
О работе
Большую часть времени я провожу на СТАНЦИИ – 90% своего рабочего дня. Частично за рулём. Когда есть окна свободные, бываю в Dance Studio, координирую работу там. Вся жизнь в Костроме – 99% – это включённость в работу. Мозг уже по-другому не работает, мне сложно абстрагироваться. Я постоянно думаю про работу, как творческую, так и организационную. Возможно, мне бы и хотелось большей социализации, но в условиях Костромы, интересней создать свой космос и в него приглашать людей. Это, как мне кажется, у нас хорошо получается.
Об экономике
Современный танец – очень специфическая деятельность. Если бы бизнесмены попробовали его продавать, получили бы колоссальный опыт. С опытом, полученным нами в деятельности арт-площадки, можно самые безумные проекты делать. СТАНЦИЯ не вписывается ни в какие бизнес-планы, это что-то из ряда вон выходящее, отдельная субстанция. Это не сводится к тому, чтобы снять помещение, покрасить стены и найти деньги на оборудование. Это отдельный организм, который не подчиняется законам бизнеса. Да и сама стратегия совершенно другая. Нет, конечно, экономика здесь присутствует – аренда, зарплата и т.д. Но это не та же самая история, что колбасу продавать. И очень важным остаётся человеческий ресурс.
О современном танце
Я могу смело сказать, что нам удалось создать в Костроме моду на современный танец. Хотя здесь мы не показываем слишком концептуальные вещи. Нам ближе танцевальное искусство с театральной составляющей. Оно рассчитано на более широкую аудиторию. Есть действие, художественное и музыкальное решение – всё это в комплексе накладывает даже на неподготовленного зрителя эмоциональный отпечаток. Российский современный танец не социален. Мы скорее будем говорить о внутреннем, чем о внешнем. В отличие от драматического театра, здесь всё определяется, в лучшем случае, визуальными средствами. Движение само по себе не способно вскрыть какую-то социальную составляющую жизни. Но оно может зацепить твою внутреннюю составляющую. Как мне кажется, зрителя современного танца очень сильно цепляет именно физическая рефлексия. Он зачастую не может объяснить словами – а чего там было-то в этом спектакле. Но есть телесно-эмоциональное переживание, которое невозможно словами выразить. Это зависит также от того, насколько ты готов воспринимать происходящее на сцене. Насколько твои внутренние шторки открыты, настолько ты и сможешь воспринять спектакль. Именно восприятие, а не какое-то знание, делают современное искусство доступным каждому. Мы можем пойти на ужин в ресторан и просто поесть, а можем насладиться едой. Все это способность воспринимать.
О политике и культуре
Не то чтобы я каждый день смотрю новости, или ищу, что там написали в ЖЖ по поводу Путина, но я вижу, что происходит. И меня в определенной степени ужасает перспектива ближайших лет после выборов. Боюсь, что современная культура в принципе может сойти на нет в нашей стране. В первую очередь потому, что сегодня не существует механизмов её регулирования и стимулирования. Живём как 30 лет назад. Никаких реформ в культуре не было. Между собой недавно обсуждали – а арт-площадка, это что вообще за место такое? Нас нет в принципе. Есть, конечно, юридическое лицо. Мы даём государству ровно столько, сколько даёт малый бизнес. В виде налогов. Также платим аренду. Финансирование в культуре мизерное, и скорее всего это библиотеки, театры, ДК. У СТАНЦИИ, как новой культурной территории, развития в плане взаимоотношений с городом и регионом практически нет. Вот, к примеру, фестиваль «ЦЕХ», который в этом году пройдёт у нас. До этого он проходил в Москве. Так вот, наши коллеги семь лет подряд писали в Департамент культуры Москвы заявку на его поддержку. Спустя семь лет им дали 180 тысяч рублей. По московским меркам этих денег хватит на рекламу фестиваля на трех стендах в метро! Вся ситуация с современной культурой сродни тому, что мы живём на планете Земля, и есть там где-то Австралия. Весь ужас состоит не в том, что мы не попали в эту Австралию, а что мы даже не знаем, что она есть. Человек, живущий сегодня, должен знать, что есть современное искусство, хотя бы раз приобщиться к этому. Культура не получает в России стимулов и толчков к развитию, и это политика государства.
О «Золотой маске»
В целом по всем этим причинам в современном танце в последнее время выпускается не очень много спектаклей. Почему «Диалог Данс» вновь номинировали на национальную премию в этом году? Мне кажется, это удачная работа. Работа над спектаклем велась ровно месяц. Совместно с итальянской компанией Zerogrammi мы создали как минимум достойный продукт – «Punto di Fuga». В «Золотой маске» сначала экспертный совет отбирает лучшие работы за последний сезон, дальше идёт фестиваль в Москве. А жюри на фестивале из совершенно других людей – режиссеров, менеджеров, которые и присуждают лауреатство. Для нас целых три номинации “Punto di Fuga” с художественной точки зрения также достойны, как и первая премия.
Генеральный партнер
Журнал «Афиша»: интервью с Иваном Естегнеевым
Нам засоряют мозг…
О фамилии
Моя фамилия Естегнеев. Меня сейчас уже не раздражает, что все её пишут не так. В связи с её «неправильностью», иногда возникают проблемы с почтой, в банке. Оригинально, наверное, это должно было быть Евстегнеев, или Евстигнеев. Но как бывало в послевоенные годы, фамилию деда, вписывая в паспорт, переврали. Есть ещё точка зрения – фамилия образована от латинского корня “este” – быть, существовать. Эта версия звучит как-то весомей. Мой папа всегда говорит про то, что нужно прославлять свою фамилию.
О профессии
Родители, честно говоря, не очень меня поняли, когда я заявил, что хочу серьезно заниматься танцами. Они видели меня юристом – к тому времени я учился на третьем курсе юридического факультета Кубанского госуниверситета. Но казусы, римское право и прочий юридический стафф меня никогда не прельщали. Хотя юрфак, безусловно, дает способность логически мыслить, оценивать ситуацию. Но я-то видел свой интерес в совершенно ином. Тем более что определенный опыт в танцах, как я думал тогда, у меня уже был – танцевальная школа в моем родном городе. Это были не народные танцы, хотя на Кубани, можно себе представить, фольклор рулит. Нет, мы занимались другими сценическими постановками, тогда было крайне популярен TODES, и все стремились танцевать, как они. Наш коллектив был победителем «Утренней Звезды» в 1999-2000 годах. В это же время я поступил на факультет искусств в Питере.
О «Диалог Данс»
Мы запустили проект «Диалог Данс» с Женей Кулагиным в 2002 году в Костроме. Затем наша деятельность стала обрастать новыми людьми, помощниками, которые занимались преподаванием в школе, танцевали в труппе, помогали в управлении. Сегодня «Диалог Данс» — это много разных проектов, у каждого сотрудника есть свой круг обязанностей, но при этом каждый оказывает содействие в общем процессе.
Сейчас у нас уже 10-й сезон. Но по-прежнему огромное количество людей в Костроме ничего не знают, ни о СТАНЦИИ, ни о «Диалоге», ни, тем более – что такое современный танец. Объяснить, привить к этому вкус и создать аудиторию – не то же самое, что продать йогурт и рефлексировать потом на тему – это вот йогурт с клубничным вкусом, а это с вишневым. Современное искусство – не настолько доступно. Все 10 лет, что я занимаюсь проектом, люди звонят записаться на классы современного танца, а я им по-прежнему не могу внятно объяснить, что же это такое. Конечно, я рассказываю про современный танец, но в целом нет терминологии, нет ясных точек соприкосновения с аудиторией. Пока ты не придёшь посмотреть спектакль или не попробуешь позаниматься современным танцем сам.
Об арт-площадке
Это такой суперпроект, который мы планировали осуществить с самого начала нашей деятельности в Костроме. СТАНЦИЯ возникла как необходимость – нужно было пространство, куда можно привозить коллективы, хореографов, ставить спектакли, проводить фестивали. Но это не место для двух-трех маргиналов – у нас довольно широкая аудитория. Это не только студенты, или костром-ские хипстеры, пришедшие пофоткаться. В первую очередь людям это интересно – вот и приходят. У нас уже сложившаяся аудитория – многие из года в год посещают фестивали, премьеры. Это люди 25-30 лет, у которых есть время и желание что-то ещё познавать. В этом мире нам постоянно засоряют мозг. У людей нет возможности видеть настоящих художников, которые берут бесконечное количество призов на престижных фестивалях по всему миру. (Таких, как например – оскароносный мультипликатор Петров, который побывал у нас на СТАНЦИИ в прошлом сезоне). Или вот мы сейчас будем делать вечер с мультипликатором Норштейном, специальный event с интервью, с презентацией его работ.
О школе
Мы никогда не делаем наш учебный сезон таким же, как в прошлом году. Приходят люди, мы смотрим на них, формируем программу на год. Процесс очень живой. Это не так, как в народном коллективе, например. Ты пришел, танцевал, через 20 лет привел своего сына, и он танцует тот же танец казаков-разбойников. Тут и внутренняя составляющая, и само творчество должно меняться, и люди в том числе. Только тогда можно претендовать на звание «школа современного танца». Девять лет мы выпускали каждый год со студентами как минимум одну новую программу. За этот период накопилось такое количество работ, что можно создать пять полноценных танцевальных шоу. И только в юбилейный сезон, в этом году, мы посчитали необходимым собрать наиболее интересные композиции, созданные в разное время с разными студентами нашей школы, в одну программу. Ждите февраля!
О работе
Большую часть времени я провожу на СТАНЦИИ – 90% своего рабочего дня. Частично за рулём. Когда есть окна свободные, бываю в Dance Studio, координирую работу там. Вся жизнь в Костроме – 99% – это включённость в работу. Мозг уже по-другому не работает, мне сложно абстрагироваться. Я постоянно думаю про работу, как творческую, так и организационную. Возможно, мне бы и хотелось большей социализации, но в условиях Костромы, интересней создать свой космос и в него приглашать людей. Это, как мне кажется, у нас хорошо получается.
Об экономике
Современный танец – очень специфическая деятельность. Если бы бизнесмены попробовали его продавать, получили бы колоссальный опыт. С опытом, полученным нами в деятельности арт-площадки, можно самые безумные проекты делать. СТАНЦИЯ не вписывается ни в какие бизнес-планы, это что-то из ряда вон выходящее, отдельная субстанция. Это не сводится к тому, чтобы снять помещение, покрасить стены и найти деньги на оборудование. Это отдельный организм, который не подчиняется законам бизнеса. Да и сама стратегия совершенно другая. Нет, конечно, экономика здесь присутствует – аренда, зарплата и т.д. Но это не та же самая история, что колбасу продавать. И очень важным остаётся человеческий ресурс.
О современном танце
Я могу смело сказать, что нам удалось создать в Костроме моду на современный танец. Хотя здесь мы не показываем слишком концептуальные вещи. Нам ближе танцевальное искусство с театральной составляющей. Оно рассчитано на более широкую аудиторию. Есть действие, художественное и музыкальное решение – всё это в комплексе накладывает даже на неподготовленного зрителя эмоциональный отпечаток. Российский современный танец не социален. Мы скорее будем говорить о внутреннем, чем о внешнем. В отличие от драматического театра, здесь всё определяется, в лучшем случае, визуальными средствами. Движение само по себе не способно вскрыть какую-то социальную составляющую жизни. Но оно может зацепить твою внутреннюю составляющую. Как мне кажется, зрителя современного танца очень сильно цепляет именно физическая рефлексия. Он зачастую не может объяснить словами – а чего там было-то в этом спектакле. Но есть телесно-эмоциональное переживание, которое невозможно словами выразить. Это зависит также от того, насколько ты готов воспринимать происходящее на сцене. Насколько твои внутренние шторки открыты, настолько ты и сможешь воспринять спектакль. Именно восприятие, а не какое-то знание, делают современное искусство доступным каждому. Мы можем пойти на ужин в ресторан и просто поесть, а можем насладиться едой. Все это способность воспринимать.
О политике и культуре
Не то чтобы я каждый день смотрю новости, или ищу, что там написали в ЖЖ по поводу Путина, но я вижу, что происходит. И меня в определенной степени ужасает перспектива ближайших лет после выборов. Боюсь, что современная культура в принципе может сойти на нет в нашей стране. В первую очередь потому, что сегодня не существует механизмов её регулирования и стимулирования. Живём как 30 лет назад. Никаких реформ в культуре не было. Между собой недавно обсуждали – а арт-площадка, это что вообще за место такое? Нас нет в принципе. Есть, конечно, юридическое лицо. Мы даём государству ровно столько, сколько даёт малый бизнес. В виде налогов. Также платим аренду. Финансирование в культуре мизерное, и скорее всего это библиотеки, театры, ДК. У СТАНЦИИ, как новой культурной территории, развития в плане взаимоотношений с городом и регионом практически нет. Вот, к примеру, фестиваль «ЦЕХ», который в этом году пройдёт у нас. До этого он проходил в Москве. Так вот, наши коллеги семь лет подряд писали в Департамент культуры Москвы заявку на его поддержку. Спустя семь лет им дали 180 тысяч рублей. По московским меркам этих денег хватит на рекламу фестиваля на трех стендах в метро! Вся ситуация с современной культурой сродни тому, что мы живём на планете Земля, и есть там где-то Австралия. Весь ужас состоит не в том, что мы не попали в эту Австралию, а что мы даже не знаем, что она есть. Человек, живущий сегодня, должен знать, что есть современное искусство, хотя бы раз приобщиться к этому. Культура не получает в России стимулов и толчков к развитию, и это политика государства.
О «Золотой маске»
В целом по всем этим причинам в современном танце в последнее время выпускается не очень много спектаклей. Почему «Диалог Данс» вновь номинировали на национальную премию в этом году? Мне кажется, это удачная работа. Работа над спектаклем велась ровно месяц. Совместно с итальянской компанией Zerogrammi мы создали как минимум достойный продукт – «Punto di Fuga». В «Золотой маске» сначала экспертный совет отбирает лучшие работы за последний сезон, дальше идёт фестиваль в Москве. А жюри на фестивале из совершенно других людей – режиссеров, менеджеров, которые и присуждают лауреатство. Для нас целых три номинации “Punto di Fuga” с художественной точки зрения также достойны, как и первая премия.
Текст: РОМАН ЗАЛУЕВ, фото: НАТАН СУГЛОБ